СКАЗКА 6
Чудо образа Иоанна Предтечи об иконщице Елисаве
Чудо образа Иоанна Предтечи об иконщице Елисаве
Жили на лесном озере Елисава-иконщица и Зилант-иконщик.
Промысел их был древние образа собирать, чинить, обновлять и в городе благочестивым купцам выменивать.
Промысел их был древние образа собирать, чинить, обновлять и в городе благочестивым купцам выменивать.
Елисава была смиренна и работяща: встанет на рассвете и до заката трудится, кладёт и раскрывает, кроет и лачит. А Зилант до обеда поспит, после отдохнёт, да и опять поспит; всей же его работы - задувать и протягивать. У Елисавы иконы выходили хоть по древности изборождённые, да истинные; а у Зиланта хотя и гладкие, да залепушные. Елисава была благочестива, много молилась, мало набавляла. А Зилант был нечестив, зато лудил и наживал безбожно.
Вот как-то раз сидят Елисава и Зилант за работой. Елисава стих духовный напевает да Ангелу Пустыни папоротки с подпапоротками отмывает. А Зилант спросонок ворчит да змею на Чуде Георгия членокрылье скоблит.
Вдруг видят – пролетает над озером стайка чудотворных икон. Они, знать, в окраинные монастыри направлялись, новообретаться да чудотворить. Но под вечер остановились над озером, ночь переждать.
Вышли Елисава и Зилант на берег - поглядеть иконы.
Елисава видит издали: образа-то, болезные, измождены дорогой. Где пооблупли, где повздувались. Подумалось ей жалостливо: вот бы добраться до них как-нибудь, подмаслить да подклеить! Но как их достичь? Высоко висят!
А Зилант тоже неспокоен, но о другом: а ну как эти иконы дорогого да древнего письма?! Как бы добраться до них, хоть одним завладеть, в город свезти и жадному до старины купчине грузануть? Вот где жир, вот где нажива! Но как дотянешься? Тут крылья нужны.
Пошла Елисава к себе, преклонилась перед образом Ангела пустыни и стала у него крылья испрашивать:
- Святый Иоанне Пустынниче, подаждь ми папоротки с подпапортками, кои обретя в небеси ангелом воспарю!
Молится она Предтече и при этом образ его благоуханной смесью умащает и нежным тампоном коросту размякшую удаляет.
А Зилант у себя перед иконой Чуда Георгия у змея крыльев испрашивает:
- Драконче обжорне, злосытне, крыласте, да уподоблюся тебе, подаждь ми членокрылья, кои обретя на воздуси змеем взмою!
Молится, а сам икону желчью натирает и скреблом образ Георгия счищает: чтобы ко змею подольстится чрез его победителя соскребание!
Тут озарилась Елисава невиданным светом от образа Предтечева. Расцвели на Елисаве папоротки с подпапоротками.
Вспорхнула она над озером и со смиренной молитвой приступила к иконам: вздутия и шелушения клейкой влагой питает да укладывает.
Вдруг слышит крик не крик, а словно гнусавое козлогласие. Видит: летит мимо неё распростёртый клочок. Это Зилант по своей молитве от образа искажённого змеевым наваждением преобразился.
Выросли у Зиланта между членами перепонки, растопырило его крестообразно и взлетел он в небо воздушным змеем! Ветром его подхватило, вот-вот за лес унесёт.
Хорошо, Елисава успела его поймать и веревочкой привязать.
С тех пор осталась Елисава крылатой. А все образа чудотворные, направляясь на Русь, непременно к её келье подлетали: получить цельбоносного укрепления после дальнего странствия.
Зилант же остался в образе воздушного змея. Елисава его с утра, если вёдро, на воздух выведет и к ветке привяжет, чтобы он на ветерке потрепыхался да пообветрился.
С тех пор осталась Елисава крылатой. А все образа чудотворные, направляясь на Русь, непременно к её келье подлетали: получить цельбоносного укрепления после дальнего странствия.
Зилант же остался в образе воздушного змея. Елисава его с утра, если вёдро, на воздух выведет и к ветке привяжет, чтобы он на ветерке потрепыхался да пообветрился.
А сама давай радеть: либо об иконах чудотворных на воздусях, либо об обычных – на земле грешной... А как вечер настанет, отвяжет она Зиланта и уводит за верёвочку - словно Елисава достопамятная, с иконы чуда Георгиева, что нечестивый иконщик счистил.
